Убежище – не просто твои стены и двери, не просто крепость.  Это не пещера, где дракон хранит свои сокровища. Мое убежище – это я. Оно становится мной, сливается со мной. Я заполняю его, населяю его духами и мраком. Все меняется, сам воздух становится могильно-затхлым. Царство Аида. Мое царство. Нити моей невидимой паутины пронизывают здесь все. Жертвы не видят, но чувствуют, как костлявая рука смерти ложится на их плечо при входе в место, ставшее временным пристанищем мне. Чем дальше они идут, тем ближе эта рука подбирается к горлу. Когда она схватит – это я вышла из тени, это я уже за их спиной. Это мои зубы рвут их плоть, это мой кинжал кромсает сухожилия и дробит кости. В царстве Аида есть только один царь. В моем убежище тоже лишь одна хозяйка.
Нагараджа ощутила присутствие чужака. Увидела его глазами одного из своих незримых стражей. Рассмотрела его ясно со всех сторон, изучая. При этом сама она не открывала собственных глаз, не сдвинулась с места, сидя на коленях в самом темном помещении под землей – в больничном морге. Вокруг нее на полу красовались темными узорами пятна высохшей крови, валялся пыльный мусор, осколки разбитого стекла. Ей незачем было покидать этого места, где уединение было ее компанией. Поднятые из гробов мертвецы, которых она доставила сюда месяц назад, займутся незнакомцем там, наверху. Она уже знала, что в эту самую минуту десяток ее верных слуг – неразложившихся, но по-прежнему полезных трупов, уже идут, шаркая по усыпанному кусками штукатурки больничному полу навстречу ночному гостю. Они выполняют простейший приказ, отданный ею: оборонять хозяйку и ее покой. Больше ничего. Рвать и вгрызаться во все, что попытается пробраться на подземный этаж больницы. {••• Шаркающие Орды (Shambling Hordes)}
Восставшие мертвецы – такие понятливые создания… Просты и гениальны в своей исполнительности: ни страха, ни жалости, ни усталости. Им совсем не нужно обладать высшей формой сознания или нервной деятельности, чтобы быть незаменимыми. Никогда бы не доверила охранять свой покой живым: общаясь с мертвецами, находясь в особом контакте со смертью – разве может быть что-то лучше, чем армия неупокоенных?
Скоро они встретятся. Непрошенный гость и ее верные слуги, которые уже разбились на три группки по три-четыре головы и идут по разным коридорам, исполняя приказ. Они перекрывают все пути к своей хозяйке. Еще буквально один поворот – он может оказаться последним для чужака, если тот вовремя не сбежит. Пиша узнала в том, что явился ее потревожить, вампира, но не стала тратить драгоценную концентрацию на выяснение его ауры и силы. Ей сейчас была гораздо интересней ее медитация, она полностью настроилась на диалог с обитателями больницы, не покидающими эти стены никогда, даже ночью. Они были привязаны ко всему здешнему, они не нашли покоя в загробной жизни и теперь стали пленниками больницы, в которой приняли свою неспокойную смерть. И им было что рассказать. Всем скитальцам есть о чем поведать: их истории интересней историй живых, даже часто интереснее того, что могут рассказать бессмертные. Пиша всегда слушала внимательно и училась. Смертность – не значит отсутствие мудрости, как раз наоборот: мудрость рождается только в связи со Смертью и ее ожиданием. Потому многие вампиры, как считала канибалша, попросту выживают из ума и лишаются рассудка, убежденные в своей неуязвимости, выкинувшие из своего сознания понятие смерти. Сама Нагараджа помнила о собственной конечности в первую очередь. Она когда-нибудь погибнет, и это для нее было бесспорно. Это не пугало. Со смертью, она сможет ответить для себя на все оставшиеся толики вопросов по поводу того света.