Эта ночь практически не отличалась от тех, что были до неё. Джеймс, как и прежде, обходил окрестности в поисках подозрительных элементов. В Лос-Анджелесе для Салливана работы было непочатый край, но вся она никогда не отличалась особым разнообразием: слабокровных вампиров здесь было как грязи, чума для города, однако настоящего вызова – такого как не представившийся князю Сородич или особо ретивый шабашовец не встречалось уже несколько ночей. ЛаКруа наделил своего нового подчинённого правом на убийство, чтобы ускорить процесс чистки, однако результаты пока не впечатляли. Что и говори, а близость Би была не по нраву новому Князю LA… чистильщики вообще были далеко не самыми популярными вампирами в городе – многие боялись и сторонились их. И это без сомнений не зря. Лишь Чистильщик имел дозволение на убийство. Конечно, ни один князь не станет терпеть у себя под боком спятившего убийцу, направо и налево уничтожающего Сородичей – такие сами часто лишаются головы (благо желающих оторвать Чистильщику голову всегда хватает). Но Джеймс не был таким… он вообще казался двору Камарильи довольно странным вампиром, что для своей должности, что для своего клана. Слишком спокойный для Бруха, он, тем не менее, в бою был не менее смертоносен, чем его яростные Сородичи.
«Всего две группы… - размышлял Би, идя тёмными переулками Даунтауна. Возможно, кто-то назвал бы эти места небезопасными для подобных прогулок, однако для вампира эта тьма была только на руку, ведь люди, в отличие от Сородичей, не умеют видеть в темноте. – Слабокровные становятся умнее, едва по городу прошёл слух, что у ЛаКруа появился Чистильщик, как они все зашкерились по своим грязным норам. Плохо… а самое печальное – будь среди них хотя бы один достойный спасения, я бы не стал нападать. Но все те безродные ублюдки, которых я встречал, лишь бежали от меня прочь, а когда им ничего не оставалось – нападали. И, конечно же, платили за это…»
Внезапно, вонь испражнений, мусора и помойных крыс тёмного переулка перебил другой, более сильный запах. Так могли пахнуть только Сородичи. Причём было их как минимум трое, и от каждого исходил похожий запах, будто бы все несли в себе одинаковую кровь. «Котерия? – промелькнула мысль в голове Бруха. Все признаки было на лицо. – Но лишь Катерии шабашевцев пьют кровь друг друга. Идиоты верят, что это их, так называемое родство, делает каждого из них сильнее… Нужно проверить». Убедившись, что в переулке никого нет, Вампир напряг мышцы ног и прыгнул. Сила его крови без труда придала вампиру достаточно сил, чтобы взмыть на крышу близлежащего здания, откуда было отлично видны окрестные улицы. Заметить отсюда ретивую троицу не составило особого труда, однако помимо них неподалёку был ещё один Сородич. Её запаха Джеймс не учуял – дождь прибивал этот лёгкий ароматец слишком близко к земле, в отличие от шабашевского смрада. В вампирессе Би без труда узнал Эмму – секретаршу Князя. Видимо, она банально оказалась не в то время в не том месте. Медлить было нельзя, шабашевцы приближались к своей жертве, явно не догадываясь, что сами скоро окажутся на её месте.
Взяв разгон, Салливан совершил затяжной прыжок и приземлился на крыше здания через дорогу, оказавшись прямо над группой Сородичей. Наклонившись оперевшись о самый край, он словно статуя застыл в таком положении, выжидая идеального момента для атаки. Вампир перестал моргать и дышать – сейчас ему не следовало заботится о Маскараде и тратить драгоценную кровь на подобные ненужные мертвецу атрибуты. Чистильщик сосредоточился, когти на руках едва заметно заострились, длинные клыки неприятно резанули нижние дёсны. Вампир ждал. Наконец, когда Эмма уже упёрлась спиной в стену, а её преследователи стали готовиться к расправе и остановились, Джеймс атаковал.
С молниеносной быстротой Би бросился вниз, приземлившись точно за спиной одного из троицы и чудовищным ударом разорвал его на две части. Пока двое других пытались сообразить, в чём собственно дело и переключали внимание с их рассыпающегося в прах собрата на Би, тот занимал оборонительную позицию: отойдя на один шаг назад, он широко расставил ноги, для совершения манёвра и напряг мускулистые руки, вливая в них силу. Вампир застыл, оскалившись, сквозь стиснутые клыки доносился едва различимый хищный рык. Всё должно было решиться в следующие мгновения…

От самого начала времён Бруха были превосходными и яростными воинами. Недаром Камарилья использовала их как грубую и необузданную силу вовремя решения любых конфликтов с членами других сект или внутренних разборках. После того как Гангрел официально отделились от Камарильи, за Сов стали цепляться ещё больше. А всё благодаря их навыкам, так безупречно подходящим для боя: дисциплины «могущества» и «стремительности» Бруха обеспечивают им практически безоговорочную победу даже над многократно превосходящим численностью противником, а ужасающее «присутствие» повергает врагов ниц перед воинами, которым остаётся только нанести завершающий удар.
Однако не только Бруха своим присутствием могли воздействовать на других, Тореодоры тоже освоили эту дисциплину, и использовали её порою не хуже чем, Совы. Эти два шабашиста явно не подозревали, что у маленькой девочки-Тореодора есть зубки… и глазки. Ужасающие вампирские глазки, которые благодаря «присутствию» заставили этих идиотов продрогнуть до самых костей и броситься прочь – фатальная ошибка, ведь они как бешеные ломалунлись прямо в сторону чистильщика, который в этом время тоже использовал силу своего присутствия. Однако способность, которой воспользовался он, была куда страшнее, поговаривали, что некоторые старейшины отточили свое мастерство «Взгляда Ужаса» до таких вершин, что якобы способны убивать одним лишь взглядом. «Парализующий Взгляд» вовсе не настолько эффективен, но впечатлением, которое он производит, никто не будет пренебрегать. Название способности является слегка некорректным, поскольку ее жертвы, строго говоря, не парализуются в физическом смысле, а застывают в абсолютном ужасе.
Это и произошло с двумя несчастными безумцами. Скользнув лишь мельком по Джеймсу, они увидели нечто такое, что заставило их мгновенно оцепенеть. Они так резко остановились во время своего бега, что чуть не вспороли носами асфальт. К счастью, Салливан был совсем рядом, чтобы предоставить им руку помощи: он резко схватил головы обоих шабашевцев и сдавил с такой силой, что гулкий неприятный хруст черепов мгновенно разлетелся по всей подворотне. Рыча словно, дикий зверь он опрокинул обоих ублюдков на землю, приложив их затылками об асфальт, окончательно превращая головы шашевбцев в живописную кашу. Эти повреждения стали для них летальными и Окончательная Смерть настигла обоих. Когда вампир поднялся с колен, его противники уже обратились в прах.
- Спасибо, - тихо сказала девушка, когда всё уже было кончено, а Би отряхивал рукава пальто от праха. Салливан поднял свои всё ещё диковатые глаза на вампирессу, однако, в следующее же мгновение, они стали самыми что ни на есть обычными. Даже аномальный жёлтый блеск пропал, оставив лишь повседневную серость. Разумеется, эта маскировка стоила Джеймсу определённых затрат крови, которые после использования дисциплин и схватки казались теперь довольно внушительными. Голод мгновенно подступил к горлу. До ушей донёсся стук чьего-то сердца: видимо какой-то бездомный спал неподалёку. Вампиру пришлось сделать над собой недюжинное усилие, чтобы перебороть жажду крови.
- Пожалуйста, - так же тихо отозвался Джеймс и кивнул, он распахнул полы своего плотного чёрного пальто и снял с пояса небольшую фляжку, резко и немного нетерпеливо откупорив её, Би сделал два больших глотка и на мгновение забылся, наслаждаясь сладостью витэ. Однако уже совсем скоро к нему вернулись холод, промозглость и грязь ночного переулка. Тореодор всё ещё стояла перед ним, в своём дорогом платье и туфлях-лодочках, которые из-за дождя стали похожи непонятно на что. – Эти шабашевцы – пустая трата не-жизни, но временами могут создавать проблемы, - задумчиво проговорил он, снимая пальто и протягивая его девушке. Всё же это было куда лучше, чем её лёгкий наряд, да и платье будет окончательно испорчено, если продолжить мокнуть ещё немного. – Вы… ты, в порядке? Они не тронули тебя? – осёкся Бруха, из-за бессмертия редко удавалось понять, какой перед ним вампир: уже бесконечно старый или совсем ещё молодой. Благо, насчёт молодости Эммы Джеймс был проинформирован заранее.

Бруха внимательно наблюдал за всеми движениями девушки и поймал себя на мысли, что она начинает завораживать его. В ней было этакое пленительное нечто… некая изюминка, совершенно неуловимая для кого-то столь грубого как Джеймс Би Салливан. Видимо, это самое «нечто» было отличительной особенностью каждого Тореадора – изящные, завораживающие, даже среди Сородичей они заметно выделялись своей внешней красотой и грацией. Пленяли едва уловимыми деталями: соблазнительной полуулыбкой, кокетливым взглядом, невинным выражением лица, грациозными, почти что танцевальными движениями. Однако Бруха знал, что всё это всего лишь очередная ловушка, расставленная Эммой. Все Тореадоры были беспечными и игривыми натурами. Они, словно большие дети, любили ярко, громко, много, всё и сразу, одна беда – не долго. Вырожденцы, как они сами себя называли, остывали в своих страстях так же быстро, как и загорались. Как правило, их «игрушки» надоедали им максимум через пару недель и они переходили к чему-то другому. Чему-то, что казалось им более красивым, захватывающим и завораживающим. За свою не-жизнь Джеймс встречался со многими Тореадорами, и все они были одинаковыми. Сейчас, любуясь невинной и обманчиво беззащитной Эммой, он вспоминал стереотип, который существовал у Тореадоров о Бруха: «первую ночь их страсть пугает. Во вторую ночь их страсть поражает. В третью ночь их страсть вдохновляет. А затем... честно говоря, их страсть наскучивает».
«Она столь прекрасна… - Джеймс наблюдал за тем, как вампиресса элегантно поправляет волосы и вынимает из них заколку, что сам невольно повторил это движение, однако, вовремя опомнился и резким движением одёрнул свою длинную промокшую чёлку, зачёсывая волосы назад и открывая небольшой покатый лоб. Теперь ничто не мешало собеседнице видеть его бледное молодое лицо, навсегда застывшее на возрасте двадцати пяти лет. Лишь глаза, а точнее взгляд, выдавали истинный возраст Салливана. - …столь прекрасна, однако эта её красота сродни красоте хищного цветка, который своей прелестной яркой окраской привлекает к себе насекомое, после чего жадно пожирает его. Впрочем… таковы мы все».
Отдав Эмме своё пальто, вампир остался в одной тонкой чёрной майке-безрукавке, которая тут же моментально промокла. Вода стекала по его рельефному торсу и мощным рукам, на плечах были видны две симметричные татуировки, которые уходили дальше на спину и которые, безусловно, когда-то что-то значили, но было это так давно, что Джеймс уже всё забыл. Мощные высокие сапоги и простые чёрные штаны, с клёпаного ремня свисали две цепочки до колена. Чистильщик по виду напоминал члена одного из популярных молодёжных движений и рядом с мисс Рок, даже попавшей под дождь, выглядел каким-то бродягой. Хорошо сложенным, возможно даже по-своему диковато-красивым, но всё же бродягой.
- Ты ещё голоден? – с улыбкой спросила Тореадор, и в этом вопросе Джеймс без труда разглядел подвох, однако он решил попасться, эта игра была слишком интересной, чтобы вот так вот просто прекращать её отказом. – Я хотела бы пригласить тебя в свой дом, там я смогу связаться с одним из своего стада, который обеспечит нам хороший ужин. Ты не против? – Салливан снисходительно улыбнулся, очевидно, вампиресса была не в курсе особенностей его питания.
- Как правило, я не питаюсь людьми… - Джеймс осёкся, а затем поспешил исправиться. – Прошу прощения, я хотел сказать, не питаюсь из людей. Предпочитаю добывать кровь другими путями – преимущественно через банки донорской плазмы… - Бруха улыбнулся, и его острые длинные хищные клыки втянулись, превратившись в слегка гипертрофированные человеческие резцы. Предвосхищая разочарование собеседницы, Джеймс продолжил. – Впрочем, последние несколько ночей мой рацион был менее чем скуден… к сожалению, график работы не располагает к активным вылазкам в местную больницу, так что от «ужина» я не откажусь, - вампир широким жестом показал в сторону улицы, приглашая свою новую спутницу покинуть это тёмное место. – Признаюсь, я немного удивлён тем, что ты разговариваешь со мной. Как правило, Чистильщики – не самые популярные вампиры в городе. Нас боятся… - ухмыльнулся Би. Он говорил немного странно, по крайней мере, для современного человека. Создавалось впечатление, что Бруха будто бы вышел из другого столетия, впрочем, это и вправду было недалеко от истины. В последний раз такой развёрнутый диалог у вампира происходил чуть ли не пол века назад. -…и не без причины, должен заметить. Особенный дискомфорт мы вызываем у молодых Сородичей, недавно получивших Становление, по весьма понятным причинам, - Джеймс пристально вгляделся в спутницу. – Ты уверена, что общение со мной не будет иметь для тебя дурных последствий? Могут поползти довольно неприятные слухи…

Отредактировано James B Sullivan (2011-12-17 20:36:38)

- Если вернуться к теме крови, то мое стадо держится исключительно на обоготворении меня. Они готовы отдать мне всю свою кровь, считают меня ангелом, посланным им по ошибке, а оттого более ценным. Они сами этого захотели. Я не принуждала их… – Джеймс улыбнулся ещё шире в ответ на эти слова. Этот «юношеский» максимализм был знаком ему. Разумеется, у него этот период был несколько иным: бесконечная охота, схватки, убийства, лишь одна деталь была неизменна у них обоих с Эммой – кровь… правда, у Би это были воистину реки крови. Собери их всех в один бассейн, можно было бы купаться и несколько секунд безуспешно пытаться достигнуть дна. О да… Салливан в «молодости» не особо сдерживался. А вот мисс Рок, кажется, показывала куда более благоразумие и, разумеется, куда более холодный расчёт. Если бойни, которые устраивал Джеймс, были из-за собственной ярости и отказа принять свою изменившуюся сущность, то Эмма упивалась обретённой не-жизнью. Сейчас Би даже терялся в догадках что лучше и человечней.
- Ну, разумеется, хотели, - задумчиво проговорил чистильщик. – И, разумеется, ты их не заставляла. Но это совсем не значит, что у них был выбор… мы ведь с тобой прекрасно знаем, как смертные падки на нашего брата. Обещание вечной жизни, могущества, покровительства, да этому и не обязательно присутствовать, верно? Сам миг кормления, укус и то, что следует за ним – это чувство величайшего блаженства для обоих, смертного в том числе, - размышлял Салливан. – Вряд ли это можно в полной мере назвать не-принуждением. А впрочем, не мне судить о морали, в конце концов, все мы – монстры…
- Что до твоего занятия, мне это никогда не мешало выбирать и быть с теми, кто мне нужен. А слухи, ну мало кто, что и где видел, на всех всегда что-то есть, и чем менее ты безгрешен, тем пристальнее за тобой следят. Слухи будут, но так ли они важны, если хватает умения повернуть их в свою пользу? А уж игнорировать вас после того что вы для меня сделали - было бы непростительной грубостью с моей стороны.
- Я делал свою работу, мисс Рок, - ответил вампир со всей серьёзностью. Редкие ночные прохожие с удивлением оглядывались на странного мужчину, одетого явно не по погоде. – Разумеется, Ваше спасение было весьма приятным дополнением, но я всё равно уничтожил бы эту троицу, так или иначе. Это моя работа – устранять неугодные Камарилье элементы.
«И если подумать, то моя работа ещё не закончена, - Бруха окинул невысокий светлый дом оценивающим взглядом профессионала, мгновенно подметив, по крайней мере, три точки, через которые при желании можно было бы прорваться внутрь и при этом остаться абсолютно незамеченным. Впрочем, сейчас мало кто действительно заботился о безопасности – иные времена, иные нравы. – Хотя… те две группы и эта Котерия шабашевцев полностью выполняют мою ночную норму. В крайнем случае, ничто не мешает в любой момент проститься с моей неожиданной спутницей и вернуться к исполнению моих прямых обязанностей. Ничто… кроме её пленительной привлекательности и будоражащей загадочности, ох уж эти Тореадоры…»
Спускаясь на минус первый этаж вампир подмечал, насколько же хорошо ЛаКруа заботится о своих ближайших подчинённых. Весьма дорогое убежище, в престижном доме, да ещё и под землёй, где солнечный свет совершенно точно не сможет причинить его драгоценному Дитя никакого вреда. Не говоря уже о предоставлении смертных сосудов, и разрешения кормится в лучших районах. Неволей задумаешься о том, чтобы действительно податься к Князю в лизоблюды. Но нет… подобный комфорт не для Бруха. Слишком безопасно. Из-за этих мыслей Джеймс загадочно улыбался всю дорогу от лифта до квартиры Эммы.
- Проходи, располагайся, - пригласила хозяйка, когда они уже вошли внутрь и дверь за чистильщиком захлопнулась. – Сейчас я обо всём договорюсь, - заверила мисс Рок и, достав мобильный телефончик (именно телефончик, а не телефон), набрала номер, по-видимому, одного из своих сосудов. Удивительно, с какой лёгкостью она манипулировала людьми и насколько они готовы были подчинятся любой прихоти вампирессы. Воистину Тореадоров можно было считать величайшими манипуляторами стадом за всю историю существования Каинитов, даже аристократичным Вентру не сравниться с Вырожденцами в этом аспекте.
Закончив «разговор», который, по всей видимости, был скорее монологом, чем диалогом, девушка лишь ради приличия попросила дозволения уйти, после чего моментально упорхнула, оставив своего гостя в одиночестве. Джеймс неловко поёжился. В голове звучал стальной голос его Сира, настойчиво выдалбливающий слова второй традиции Камарильи: «Твоя территория принадлежит только тебе. Все остальные должны выказывать уважение к тебе, находясь в ее пределах. Твое слово - закон, пока ты на своей территории». Сейчас Салливан находился на территории другого Сородича и был всего лишь гостем в его владениях, а потому ощущал некоторый заметный дискомфорт. Возможно, современная «молодежь» и не так строго придерживалась Традиций, однако Адрианна в своё время накрепко вдолбила их в голову Би. Его Сир была родом из Старого Света и там же получила Становление, а потому была весьма строга в отношении Традиций.
- А вот и я, - раздался голос со стороны двери, за которой исчезла хозяйка убежища бесконечно долгих пятнадцать минут назад. Её гость всё это время простоял у книжной полки в третьей комнате, с интересом изучая корешки книг. Каждое из названий было знакомо Бруха, в своё время вампир прочёл эти книги, вопреки расхожему мнению о том, что Совы – безкультурные неандертальцы, признающие лишь насилие и грубую силу.
- Занятная литература, любите классику? – проговорил Джеймс и только потом повернулся к собеседнице, преображение которой застало его врасплох. Тёмное промокшее платье с широким подолом исчезло и на его месте появилось длинное зелёное платье с кружевами, придававшее носившей его девушке ещё большую свежесть и грацию, лёгкие босоножки только подчёркивали этот «воздушный» образ. Салливан вдруг понял, отчего её Сосуды ассоциируют свою хозяйку с ангелом – она действительно была похожа на спустившееся с небес божественное создание. – Кхм… - кашлянул в кулак вампир и слегка смущённо потупил взгляд. – Ты выглядишь просто бесподобно.

Отредактировано James B Sullivan (2011-12-18 01:55:42)

- Спасибо, мне приятно это слышать. Да, я откровенный любитель классики. Как в музыке, так в литературе так и во всем, - Джеймс улыбнулся в ответ на слова девушки, невольно демонстрируя ровные белые зубы и слегка гипертрофированные резцы, которые ещё недавно были опасными и острыми, как бритва клыками ночного хищника. Разумеется, она любила классику, все Тореадоры, так или иначе, любили её. В конце концов, что за Вырожденец, не признающий композиций Бетховена или картин Мане? Однако в этой юной, по меркам Салливана, особе наряду со свойственными Тореадорам замашками было и что-то ещё. Что-то, что пленяло и завораживало грубого, привыкшего к вечному одиночеству и бесконечным схваткам на Окончательную Смерть Бруха. Уже который раз вампир ловил себя на мысли, что эта девушка слишком глубоко западает ему в то, что у смертных зовётся душой.
С дозволения хозяйки Би упал в непривычно удобное кресло. Только сейчас он понял, насколько «устал», если это можно было так назвать. Запас крови, который чистильщик затратил в эту ночь, слишком превышал его обычные стандарты и несколькими глотками из его особой, походной фляжки, в которой он хранил определённый запас живительной витэ, не мог полностью восстановить его сил и унять голод. Функция этой фляжки была проста: ненадолго унять жгучее чувство жажды, сжигающее глотку и позволить добраться до убежища, не припав к шее какого-нибудь случайного прохожего. К сожалению, последние запасы крови Джеймс истратил ещё перед предыдущим патрулём и этот провёл лишь на остатках вчерашнего ужина. Так что сейчас он был чертовски голоден… просто безумно.
Эмма, тем временем, порхнула к музыкальному центру и лёгким нажатием элегантного пальчика на кнопку наполнила всю квартиру великолепными звуками классической музыки. Чистое звучание скрипки и фортепиано, наряду с прекрасным ароматом и присутствием ангелоподобного Тореадора оживляли пространство вокруг и заставляли воображение жестокого Бруха работать в несвойственной ему манере. Даже дикий Зверь, скребущийся в стенки разума Джеймса, казалось, затих и оказался заворожен этими божественными звуками. Однако внезапно причудливая картина, которую создал мозг вампира, рассекла огромная грубая трещина – это резкий дверной звонок ворвался в реальность и разрушил идиллию. Кулаки Джеймса непроизвольно сжались, а гранитные суставы громко хрустнули. Острые ногти впились в кожу, однако усилием воли Би взял свои эмоции под контроль. И правильно сделал, потому что на пороге показался смертный сосуд. О, кто бы знал, сколько сил у Джеймса ушло в это мгновение, чтобы не броситься мгновенно на него и не иссушить полностью. Чудовище буквально жаждало хищно выгрызаться в пульсирующую артерию на шее и перегрызть жалкое горло немощного мальчишки. И всё же, человечность Салливана этого не позволила, хоть и с огромным трудом…
- Простите меня, пожалуйста, я умоляю... Вы, вы позвонили так быстро, я старался придти изо всех сил... Я был на учебе... – жалостливо пролепетал мальчишка. Его голос показался вампиру, а точнее Зверю, живущему в нём, довольно неприятным. Излишне высоким, даже писклявым – этот мальчик был слишком невинен, чтобы быть частью мира Маскарада и всё же, он каким-то образом умудрился ею стать.
«Интересно, что за учёба у тебя может быть по ночам? – саркастично и враждебно подметил Зверь, Джеймс в это мгновения постарался расслабиться и откинулся в кресле, поднеся руку к лицу в оценочном жесте, однако все группы его мышц были напряжены буквально до предела, настолько он старался держать себя в руках. Из-за этой напряжённости вампир стал похож на ожившую каменную глыбу, над которой поработал искусный скульптор – ревностно высекая каждую мышцу. На фоне могучего Бруха, сосуд был похож на жалкого задохлика».
- Вы тоже пришли сюда послушать это? – его лепет был похож на бредни помешавшегося. Так говорят психически неуравновешенные о предмете своей величайшей страсти, либо вампиры клана Малкавиан… что, в принципе, по сути, является одним и тем же. Так или иначе, Джеймс решил ответить, воспитание не позволяло ему не сделать этого.
- Да, - кивнул Би соглашаясь. – Отчасти, - проговорил он, в задумчивости потирая подбородок и лихую недельную щетину, которую по привычке оставлял для поддержания образа «типичного Бруха». Такие мелочи были важны, поскольку в общении с другими Сородичами часто был необходим элемент неожиданности. Полезно, когда тебя считают тупым ослом, когда ты таковым не являешься: даёт определённую свободу действий.
- Она великолепна, правда? – продолжал взахлёб Сосуд, вампир лишь улыбался и согласно кивал. «Правда» - ответил он едва слышно, будто бы боясь напугать юношу и сбить его с мысли, остановить эту речь помешательства. -  Этот светлый ангел, ступивший на землю. Я, я Карл, писатель, учусь. Я так рад, что она выбрала меня из всех, из той толпы.
«И всё-таки «выбрала», - ухмыляясь, подумал Зверь. Всё же, его предположения о том, что мисс Рок слукавила, когда сказала, что не принуждала свои сосуды. – Впрочем, как я уже говорил сам – не мне говорить о подобных вещах. Чудовище не может судить другое чудовище за желание выжить».
- Она принимает меня, ох как я этому рад. А вы, почему вы здесь?
- Я показал твоему ангелу своё искусство, - задумчиво ответил Вампир. – И она в благодарность, очевидно, решила показать мне своё. Ведь для того мы оба и пришли сюда, верно? – улыбнулся Зверь. – Насладиться истинным проявлением красоты? - Карл хотел было что-то ответить, однако Эмма взяла в руки скрипку, и Джеймс поднёс к губам палец, показывая, что сейчас нужно помолчать и послушать.
И снова полилась завораживающая мелодия, преображающая всё вокруг. Смертному, наверняка, не удавалось уследить за всеми движениями предмета своего неземного обожания, однако Бруха без труда мог отследить сверхъестественно стремительные движения Рок. Тореадоры любили прибегать к стремительности во время занятий искусством – это помогало добиться воистину впечатляющих результатов, которых простым смертным никогда не достигнуть. Но вот мелодия стихла, оставив сосуд зачарованным и беззащитным.
- Прошу, - пропела Эмма, словно серена, очевидно, приглашая своего гостя отужинать. И в этот момент в Джеймсе буквально что-то щёлкнуло. Черты его лица мгновенно изменились, в них не осталось ничего человеческого. Казалось, голод полностью овладел им: ногти слегка удлинились и заметно заострились, превращаясь в когти, глаза изменили цвет с серого на ярко-жёлтый, буквально золотой звериный цвет, а резцы снова трансформировались в острые клыки. Из груди Салливана вырвался утробный звериный рык и вот, когда он уже готов был вгрызться в горло несчастной жертвы, стальной голос Сира явственно прозвучал в его голове: «НЕТ!» - отчеканил он. Это сильно отрезвило Би и его буквально отбросило к противоположной стене.
- Нет… - обессилено выдохнул он, тщетно пытаясь ухватиться за стену. – Прости, я не могу. Я уже говорил: я не пью из людей и этому есть причина. Видишь ли… - вампир слегка замялся, но потом продолжил. – Моя молодость прошла слишком бурно, и в ней нет ничего, чем бы я мог гордиться или о чём бы желал рассказывать. Боюсь, если я вопьюсь в его горло, то уже не смогу остановится – я иссушу его, человеческая кровь действует на меня словно дурман… Потому я не питаюсь тёплой витэ, лишь холодной донорской плазмой из пакетов…

- Хорошо. Не извиняйся, это нормально. Я понимаю, пойдем, я отведу тебя в комнату, - проговорила вампиресса, пытаясь взять своего гостя за руку.
Воин едва заметно вздрогнул от лёгкого, почти неощутимого прикосновения девушки. Её руки были слегка теплее, чем ледяная кожа вампира, видимо, от того, что в Эмме было больше крови, чем в Джеймсе. Сперва девушка лишь легонько касалась его, будто бы боясь вспугнуть, а Би оставался недвижим, казалось, он накрепко прирос к стене. Его звериные глаза застекленели и неотрывно смотрели лишь в одну единственную точку: на пульсирующую яремную вену зачарованного звуками музыки мальчишки. Однако, вот касания стали более смелыми и настойчивыми, и вампир поддался мисс Рок, запах её тела, аромат духов – они возобладали над запахом крови и сладостными звуками биения человеческого сердца. Джеймс отмер и на окаменелых ногах пошёл вслед за хозяйкой.
- Нормально? – мученически ухмыльнулся Салливан. – В обществе чудовищ, у которых нормой является насилие и свободное питьё человеческой крови? – саркастически подметил он, когда Эмма уже проводила его в кабинет. – Сомневаюсь… - вся ещё улыбаясь, проговорил он, когда хозяйка закрыла дверь, оставив Салливана наедине с собой.
Первые несколько мгновений вампир был недвижим. Словно в прострации, он не знал, куда себя деть. Сиротливо озираясь по сторонам, Джеймс вдруг заметил что-то странное в зеркальной поверхности книжного стеллажа. Сперва он подумал, что ему показалось, однако всё же решил подойти поближе… и ужаснулся. В отражении было то, что смертные наверняка бы назвали истинным чудовищем. В этой… твари, в ней не было ничего человеческого. Более того, это существо даже не знало значения этого слова. У него была ещё более бледная кожа, острые, слегка изменившиеся черты лица, две пары острых длинных клыков, которых обычно не было у Джеймса. Его мышцы бугрились от напряжения, а длинные когти были не человеческими – звериными. Жёлтые глаза этой твари, наполненные истинным безумием, с какой-то странной иронией смотрели на Би из-под длинных спутанных волос. Безумец злобно скалился и поигрывал когтистыми лапами с таким видом, будто бы собирается пустить их в дело.
«Нет… - Салливан в ужасе отшатнулся от отражения, однако оно, казалось, лишь приблизилось и прорычало «да». – Ты не можешь появиться! Я – это я, а ты не более чем бледное уродливое отражение! Прочь! – крикнул он, однако отражение лишь ухмыльнулось ещё паскуднее и кивнуло в сторону закрытой двери, после чего стало разминать плечи, готовясь к броску».
- Только не это… - прошептал вампир, сам разворачиваясь в сторону комнаты, в которой Эмма поднесла нож к запястью юноши и собиралась сделать надрез. – Эмма!? – только и успел крикнуть он, когда хозяйка провела лезвием и тёплая витэ хлынула в бокалы. Одновременно с этим мир для Джеймса полетел ко всем чертям: в последнее мгновение он повернул голову в сторону своего отражение, и тут чудовище из зазеркалья бросилось на него, хищно растопырив когтистые лапы и неестественно широко раскрыв клыкастую пасть. Воображение вампира, теряющего контроль над своим разумом и уступающим его чему-то тёмному, бесконечно злобному и холодному, нарисовало картину разбивающегося вдребезги стекла, из которого вылетает этот разъярённый монстр и, разрывая хозяина на части, влезает в его плоть. А затем… затем уже он оказался в зазеркалье. А монстр взял верх.
Когда Эмма вошла в комнату, Зверь сидел в кресле, загадочно улыбаясь. Возможно, уже тогда Рок могла заметить произошедшие в её госте изменения: старательно соблюдавший до этого момента правила Маскарада, вампир теперь совершенно перестал заботиться о них. У него вновь проступили ярко-жёлтые зрачки, зубы преобразились в вампирские клыки, а когтями при желании так и вообще можно было брить жёсткую щетину. Однако эти подробности будто бы больше не волновали Джеймса, он словно упивался собственной бесчеловечностью. Не напрягала его и кровь, как было всего несколько минут назад. Будто бы совершенно другая личность предстала перед Эммой.
- Ну вот, и волки сыты и овцы целы. Дак выпьем же за счастье в наших жизнях! – подняла бокал хозяйка и обворожительно улыбнулась, заставив вампира хищно облизнуть острый как бритва клык. Зверь, как и Джеймс, тоже был очарован новой знакомой. Однако если Би испытывал некое чувство, которое хотя бы отдалённо напоминало ту светлую человеческую влюблённость, то Зверь не ощущал ничего кроме дикого возлежания юной Рок. Он хотел попробовать её крови, впитать запах плоти, хотел полностью и безраздельно обладать Эммой – в этих желаниях не было ничего возвышенного и прекрасного, что так любила хозяйка этого прекрасного дома, Зверь являлся концентрацией самого низменного, дурного, тёмного и разрушительного, что Джеймс собрал в себе за век небытия. Этой твари из глубин преисподней надлежало выбираться лишь в мгновенья боя, когда не нужно было испытывать ничего, кроме дикой жажды разрушения. И его появление сейчас абсолютно точно не предвещало ничего хорошего…
- Это Вы подметили абсолютно верно, мисс Рок, - прорычал Зверь, вдыхая пьянящий запах крови. – Даже сами не представляете, насколько… - рассмеялся он тем жутким смехом, от которого обычно мурашки бегут по коже, после чего жадно осушил бокал и хищно облизнулся.
«Ох как же я с ней позабавлюсь… - неистовал Зверь, а где-то там, в глубинах подсознания пытался пробиться Джеймс. – Нет! Не смей даже прикасаться к ней! Беги Эмма!.. – бесновал он, но всё никак не мог взять верх, кровь была слишком сильна. – Да уймись, ты такой скучный! Держал меня внутри долгие десятилетия, питаясь одной только холодной жижей, да остывшей дохлятиной - фу! А меж тем, я ведь законный хозяин этого тела. Помнишь, как я забавлялся целых полвека, до появления той худощавой очкастой сучки? Как там её звали… Мэрри? – насмехался Зверь. – Мари! Аргх!.. Её звали Мари, паскудная ты тварь, я порву тебя на части! – теперь рычал уже сам Джеймс. Рычал и бился в стены разума. – Ишь, как разошёлся, зря я о ней напомнил, даже воспоминания об этой сучке заставляют меня слабеть. Ладно, посиди пока тут, дай мне чуть-чуть размяться, этого бокальчика мне ненадолго хватит. На счастье, там в другой комнате сидит целый сосуд! Прощай, неудачник…»
Тем временем из соседней комнаты начали доноситься восхитительные звуки музыки, и это только подстегнуло Зверя к действию: он вскочил с кресла, идеально выпрямился, спрятав одну руку за спину, а другую протянул обворожительной хозяйке, как самый настоящий кавалер на светском рауте.
- Позволите пригласить Вас на танец, миледи? – пророкотал он, широко и даже пугающе улыбаясь. – Грех не воспользоваться такой возможностью.
«Нет, Эмма… - стонал где-то в застенках Джеймс. – Не слушай его, беги прочь от этой твари. Беги прочь! – снова рыкнул он, атакуя Зверя в подсознании, от чего тот непроизвольно сжал руку за спиной до сухого хруста суставов».

Отредактировано James B Sullivan (2011-12-20 10:41:03)

Они вышагивали в танце так, словно были созданы для одного единственного этого мгновения, когда оба вдруг стали одни единым целым. Если он делал шаг вперёд, она одновременно с ним шагала назад, если он поворачивал, она послушно двигалась вслед за ним. Зверь вёл их пару, а Эмма мягко ступала за ним, будто бы доверяя. И в этом мимолётном танце, который показался Джеймсу вечностью, он вдруг отчётливо осознал, что несмотря на дикость и необузданную ярость даже будучи подконтрольным неистовому Чудовищу, он всё равно не причинит вреда этой девушке. Видимо, очарование вампирессы захватило Салливана настолько, что даже его внутренний Зверь покорился её невероятной силе. «Сразили чудовище не раны – чудовище сразила красота…» - вспомнил Би цитату из старого фильма, название которого уже давно забыл.
Но вот, музыка стихла синхронно с тем, как затихло пение мисс Рок. Её запах по-прежнему будоражил Зверя, погружая его в некий транс, а близость Эммы так и вовсе заставляла вампира забыться. Видимо… именно поэтому он ничего и не сделал девушке, хотя сбирался поначалу. Транс спал лишь тогда, когда хозяйка нежно коснулась своей щекой его лица и прошептала: «Спасибо». Зверь почтительно поклонился, как того и требовал этикет, после чего нежно отпустил руку Эммы и слишком стремительно для человека, но, меж тем, недостаточно быстро для вампира, переместился к столу, игриво проведя по нему холодными пальцами, а затем к книжной полке, у которой уже стоял сегодня Джеймс.
- Хм… действительно занятно, - всё с той же злобной ухмылкой проговорил Зверь, легонько скользя когтем по переплётам книг. Он смотрел на них так, будто бы видел впервые за сегодня. – Неудивительно, что ему понравилось. Половину из всего, что лежит здесь перечитал я и лишь совсем немного - он… - уже более слышно, общаясь с хозяйкой, проговорил Зверь. – Видите ли, Светлый у нас не такой ценитель книг, как я – он такой скучный.
- Светлый? – непонимающе повторила девушка. – Джеймс, ты… - начала было она, однако тут вампир прервал её, резко перемещаясь на слишком близкую дистанцию и прикладывая палец к губам вампирессы, заставляя её замолчать.
- Нет-нет-нет, - рассмеялся Зверь. – Джеймса сейчас нет дома, за главного остался я, - вампир провёл когтистой рукой по лицу, волосам, а затем по шее девушки, ревностно вдыхая его запах. – Видишь ли… я бываю таким скучным, таким правильным, но то – не настоящий я. Настоящий сейчас перед тобой. Тот боится пить тёплую кровь, никогда не вредит людям кроме как в случаях самозащиты, защищает слабых и вот уже как полвека ищет собственной смерти… такая скука. Не поверишь, но… – Зверь метнулся к пустому бокалу и подняв его воздух несколько раз тряхнул, ловя языком драгоценные капли. -…несколько раз он даже делился собственной кровью с какими-то бродягами-неудачниками, которых подстрелили на улице ночью! Такой вот благодетель. Но я! – вампир поднял указательный палец над головой. – Я не такой! И спасибо тебе, моя дорогая, без тебя и твоего мальчика я бы так и сидел в застенках этого серого скучного разума. А теперь… мда, пожалуй, когда закончу здесь, выслежу того паренька, его кровь была такой вкусной, почти дурманящей, как думаешь, ммм? – ухмыляясь, безумец ринулся к двери и уже в следующее мгновение он переместился в другую комнату, туда, где стоял холодильник. Резко распахнув его, Зверь вынул первый попавшийся сосуд с кровью, который тут же выцедил досуха. После чего, даже не утерев окровавленного рта, снова вернулся к хозяйке – Ахах… да! – восклицал Зверь опьянённый эйфорией. - Неудивительно, что ты ему понравилась – в тебе есть какая-то загадка, что-то непонятное и знакомое, - на мгновение чудовище застыло, а затем, внимательно вглядываясь, задумчиво протянуло. – Ах да… конечно же! Как же я сразу не понял!? Ты ведь так на неё похожа… - залился смехом Зверь, однако внезапно его будто бы парализовало.
«Ну всё… - рыкнул Джеймс внутри себя, ломая барьеры, выставленные чудовищем, которые постепенно слабели. Холодная кровь определённо не способствовала подпитке сил этого монстра. – На сегодня твоих безумств достаточно. Убирайся прочь!»
- Ох, какая жалость… - протянул Зверь, его мышцы сильно напряглись и стянулись, клыки стали втягиваться, как и когти, создавалось впечатление, что он скован цепями, которые кто-то сильно тянет на себя. – Холодная кровь – та ещё дрянь… она заставляет меня слабеть, а он становиться только сильнее. Какой досадный промах. Что ж… до встречи, миледи, не сомневайтесь, очень скоро, я верю, мы встретимся вновь… - это были последние слова безумия, после которых Салливан упал на пол как подкошенный, после чего прошептал. – Я – это лишь я, и никто больше… я – это лишь я и никто больше… я… - словно заклинание повторял Би тщетно пытаясь встать с колен.

- Он называет себя… - прошептал Джеймс уже после того, как немного пришёл в себя, разумеется, безупречный слух Эммы без труда мог различить любой звук, даже такой тихий. - …«Тёмным». Моё имя, в смысле, моё настоящее, человеческое имя, данное мне моим отцом больше века назад, оно не нравится ему, - вампир вовсе не был обессилен, совсем даже напротив, после подпитки кровью его физическая сила восстановилась полностью и даже многократно преумножилась, однако по какой-то непонятной причине Салливан продолжал лежать в объятьях бессмертной. Уже очень долго он не ощущал такого покоя и лёгкости. – «Тёмный» и «Светлый», вот как называет нас, меня и себя, этот Зверь. Он искренне верит, что я всего лишь суррогат его сознания, - вампир вымученно улыбнулся и закатил глаза. – Забавно, но временами я считаю точно так же. Он полагает, что мы – две разных персоны, будто бы мы – это какой-то Малкавиан в стадии кататонии. Я же думаю иначе, - Джеймс сначала неуверенно, а затем уже более смело коснулся руки Рок. – Я считаю, что мы – это единое целое. В конце концов, даже когда Он захватывает моё сознание, я всё ещё понимаю, что происходит вокруг меня. Я просто будто бы наблюдаю со стороны за всем этим, через какую-то кровавую дымку. Иногда даже у меня появляется ощущение, что я могу что-то предпринять или даже перехватить контроль, но всякий раз, когда это происходит, «Тёмный» лишь издевательски смеётся и отталкивает меня. С ним трудно бороться… - будто бы опомнившись, Салливан отстранился от девушки и рывком поднялся на ноги.
«Сегодняшний вечер буквально полнится сюрпризами и откровениями, чёрт его дери, - размышлял чистильщик, приводя в порядок растрепавшиеся чёрные волосы. Его кожа вновь налилась, хоть и весьма бледным, но всё же розоватым оттенком, который с натяжкой и при большом желании можно было назвать болезненным человеческим, а не трупным, как было раньше. Ввиду этого чёрные татуировки на плечах больше не выглядели так аномально, словно куски порванной чёрной ткани. Уставшие глаза снова приобрели спокойный серый цвет, лишь где-то в глубине них угрожающе тлели оранжевые угольки. – Просыпаясь этим вечером, вряд ли я рассчитывал, что встречусь с этой юной вампирессой. Чего уж там… когда Камарилья послала меня сюда, в этот кошмарный зловонный копошащийся город, в котором царит полнейший бардак: власть Князя свободно оспаривается словно пустой звук канализационного крысоеда, шабаш отхватывает целые районы, а слабокровные плодятся как кролики… честно говоря, я рассчитывал встретить здесь свою Окончательную Смерть. Ночь от ночи я скитался по районам города и ввязывался в самые нелепые сражения, но всё равно выживал. Скольких слабокровок я уже убил? Даже и не знаю, честно говоря, сбился со счёта. От меня даже чокнутые недоумки из шабаша шарахаются так, словно сама смерть выходит на жатву каждую ночь. И вдруг появилась она… словно глоток свежего воздуха, лёгкого океанского бриза после векового заточения в подземелье. Она действует на меня будоражаще, будто ледяная вода, излитая на спящего человека».
- Твой Сир? - Би скрестил руки на груди и поднёс ладонь к подбородку, задумчиво поглаживая щетину, как он часто любил делать, когда думал. – Себастьян ЛаКруа – француз по происхождению, ныне Князь Лос-Анджелеса, вампир из клана Тореадоров?  - перечислил Джеймс все известные об этом Сородиче данные. – Он много рассказал тебе о том, кто мы, что мы есть? Рассказал ли он тебе, что такое «Зверь» и когда он появляется? Что вообще ты знаешь о безумии, которое мы, Сородичи, несём в своей крови, Эмма? – мужчина подошёл ко всё ещё сидящей на полу девушке, смотрящей на него снизу вверх, после чего протянул ей свою руку и нежно, но в то же время крепко сжав ладонь, аккуратно помог подняться хозяйке дома, оказавшись непозволительно близко от неё. Их взгляды встретились, и Салливан посмотрел так пронзительно, словно бы пытался прочесть мысли вампирессы.