«Поднять паруса, джентльмены! Ветер нам благоприятствует, а большего и не надо!»

1. О персонаже
х Имя персонажа
Джек Морган (фамилия нынче известна лишь ему самому, и то он ее склонен забывать временами)
«Смеющийся Джек»
х Возраст
366 лет
выглядит лет на 35-40
х Клан и Секта
Бруха
Анархист
положение: Легенда
х Сир и дитя
Сир: Риччи «Мушкет» (принял окончательную смерть)
Дети: Дамзел, Руби, Найнс
Еще есть одна (Позже забью в акцию)
х Характер

«Фокус вовсе не в том, чтобы жить вечно, Джекки, а в том, как остаться самим собой... навеки»
Свобода не дается от рождения, она не покупается и никем не продается. Она только завоевывается. Каждый день, каждый час, каждую минуту своей жизни или нежизни, если хочешь быть независим – сражайся с угнетателем, сражайся с догмами, с чужим мнением, с самим собой и своими страхами. Этому никто не научит, можно только научиться самому. И Джек из таких. За свою свободу, сняв последнее ограничение для вольных людей – смерть, он дерется в кровь уже четвертый век. И нет конца и края этому бою.
Смеющийся Джек – главный анарх на побережье, чтобы там не думали себе Бароны или выскочки из молодняка. Он настолько стар в сравнении с остальными своими соратниками, что даже само общество анархистов воспринимает как нечто отдельное от себя. Джек не отождествляет себя ни с кем, и, если бы анархи вдруг соединились в цельную секту со своей явно оформленной иерархией, он бы возненавидел и ее. Рождаются такие – один на миллион, а может на десять – несут в себе только разрушение всему цельному. Они по-своему уравновешивают этот мир, вносят в него той самой непредсказуемости и капризности леди Судьбы. Не договориться, не запугать, не подкупить, и даже не шантажировать – таких остановит только смерть. Джека могила исправить не может уже порядка четырех столетий.
Он – самая обаятельная и известная заноза в заднице власть имущих. Он – кумир всех молодых бунтарей из числа не упокоенных. Он – отважный и одновременно коварный террорист, способный одним своим присутствием раздраконить любого идейного противника. Он – черт побери, неунывающий Смеющийся Джек, дебошир и эксцентричный циник, незабываемый для любого, кто хоть раз с ним виделся. Живая легенда анархии, ее воплощение наяву.
Кроме прочего: Джек – опасный романтик. Способен на что угодно, лишь бы разнообразить жизнь свою и окружающих, гнет этот мир как только захочет, нарушает любое спокойствие просто потому, что получает от этого удовольствие. Вкус нежизни этот бруха может ощутить, только если все вокруг будет объято пламенем. Вместе с тем поразительным образом ему удается усидеть на заборе, не переходя ни на ту, ни на другую сторону. Он вносит сумбур и неразбериху, но делает это зачастую тонко и деликатно, не упиваясь кровавыми фонтанами и взрывами всего и вся, хотя ему этого, возможно, очень хотелось бы. То же отношение к Традициям: он осознает вынужденную необходимость им следовать, во всяком случае, для молодняка. Вампирская жизнь вынуждает принимать правила игры, каким бы бунтарем ты ни был – иначе просто на просто не прожить отведенную тебе вечность. А она ему, Джеку, ой как нужна: как он будет продолжать свое дело по подтачиванию закостенелой системы, любовно созданной властолюбивыми старцами, если примет окончательную смерть? Сохранение своей нежизни Джек видит в том, чтобы внешне иметь репутацию хоть и не ахти, но чистую с точки зрения правил Маскарада. И что характерно при всей его очевидной каждому ненависти к той же Камарилье – удается! Не к чему придраться по существу в этом брухе. Законным путем его устранить невозможно. За это коварство и кажущуюся двуличность его недолюбливают некоторые фанатичные соратники. К счастью для Джека, безбашенные беспредельщики, к коим его никак отнести нельзя, в мире сородичей долго не протягивают. Старшие же и большие шишки не любят Джека за его недосягаемость для закона и одновременно откровенно-пренебрежительное отношение к их статусу.
Что касается поведения и манер Джека: это отдельная история. Мало того, что он счастливый-не счастливый, но какой есть обладатель специфического прокуренного и пропитого еще в свою смертную бытность голоса с характерной хрипотцой, так еще и словечки. За долгую нежизнь он вбирал в свою речь лишь самые отборные ругательства, жаргон, обороты и прочий словесный мусор. Разговаривать не подначивая и не используя неприятных фразочек способен едва ли. Жесты всегда развязные и широкие, часто довольно фамильярно ведет себя, что доставляет немало неприятностей не склонным к такому же поведению субъектам. Говорит что думает, говорит громко и резко. Смеется, а правильнее сказать ржет в полный голос. Вообще все делает демонстративно и заметно. Не сказать, что целенаправленно играет на публику – он и один на один такой и вообще всегда. А чего терять, когда тебе более трех с половиной веков? Пора, давно пора быть самодостаточным. Джек таким был еще при жизни.

х Внешность
Вот вы только увидели его – и поняли, что сейчас если что не по его скажете или сделаете – получите подачу с правой. И не потому что перед вами несусветный громила, нет. Перед вами среднего такого телосложения, с жилистыми руками, где вены и мышцы рельефно перекручены точно толстые корабельные канаты, не особо высокий, неопрятный дядька с бородкой и убранными в хвост грязными сальными волосами. Но есть в нем что-то такое непробиваемое. От него так и веет уверенностью и силой, что уже не обращаешь внимания на внешность – скорее испытываешь ощущение собственной слабости и неловкости на фоне этой удали. Вы сразу захотите, чтобы он был на вашей стороне.
На узком, обветренном лице выражение насмешливой иронии. Усмешки и ужимки часты, зачастую не очень приятны, но почему-то притягательны. Неожиданно красивые на фоне всего остального глаза сапфирового цвета смотрят на вас легко и смело, взор никогда не скользнёт в сторону. Каждый внезапный взгляд – прямой, глаза в глаза – как удар в лоб. Его не ожидаешь, от него теряешься.
Одежда однотипная на все случаи жизни: кожаная жилетка на голое тело, иногда заменяемая футболкой или потрепанной рубашкой, поверх – также кожаное обшарпанное пальто длиной примерно до колена. Все нараспашку, не застегнута ни одна пуговица, а потому видно испещрённую шрамами и ожогами еще в бытность смертным волосатую грудь. В высокие сапоги, предназначенные не то для конного спорта, не то для чего-то еще, неряшливо заправлены джинсы цвета мокрого асфальта, кое-где дырявые.

Отдельно о снаряжении и имуществе:
Убежища как такового нет, день проводит как попадется, не задерживается в одном месте дольше чем на три спячки. Передвигается на неизменно грязном внедорожнике с разбитой фарой и паутинкой расколотого ударом стекла у боковой дверцы со стороны пассажира. В машине есть буквально все: от запасов крови, до всяческого инструмента, лебедок, выпивки, сигарет и тому подобного. Тут же лежит хорошо припрятанный дробовик. Огнестрельное оружие с собой не таскает, чтобы у полиции не возникало лишних вопросов, но имеет при себе боевой нож военного образца и легкий удобный туристический топорик с короткой ручкой. Все закреплено на поясе потрепанного допотопного ремня. Взяв одновременно в каждую руку по экземпляру своей боевой оснастки становится грозным рукопашным бойцом за счет ловкости и силы, дарованных предками и витэ.

занимаемая внешность: Gary Oldman
х Пробный пост
Это ж надо так ненавидеть что-нибудь! Просто до ломоты в костях, до скрежета зубов, особенно клыков. Джек и Найнс сидели под крышей бара, на чердаке по сути гордо именуемом vip зоной. Ага, от vip тут была только изоляция от других помещений и посетителей. Где-то внизу играла музыка, долбила так, что и тут пол немного трясся. Удобно, конечно – ничего не будет слышно, хоть из магнума пали, но все же – раздражало.
Этот парень, Найнс, был вообще не плохим, хоть и из понаехавших – грин-карту получил поди пол года назад. Джек его, впрочем, ценил за боевитость, наглость и расторопность. А кто и откуда – дело десятое, старый бруха сам родился на острове или вроде того, как он помнил. В общем-то – он был из первого поколения «понаехавших» колонистов, такой же как Найнс, только на три века пораньше. Тогда еще грин-карт не выдавали, тогда все завоевывали порохом и клинком.
Они выпили еще по бокалу спиртного. Джек причмокнул, облизывая за сомкнутыми губами клыки, едва сдерживая отвращение – алкоголь не канал уже очень давно. Он им буквально давился, но держался – поблевать всегда успеется, а сейчас надо сохранять легенду. Маску или как там это называли умники из Камарильи.
Найнс что-то рассказывал, вроде про налоги, про бойкотирование выборов, ну там много всякого. Джек не слушал, смотря в одну точку. Да, не плох парень, жаль только не знает насколько мелки склоки людские в сравнение с тем, что разыгрывается за кулисами этого мира – среди вампиров. Тут Родригес высказал потрясающую по своей одновременной правдивости и в то же время неверности мысль: «а не набрался ли уже лишнего его знакомец, раз никак не поддерживает горячий разговор?». Из гортани Джека вырвался сдавленный хриплый рык, обозначающий у него хмыканье. Он то уже все решил. Давно. Недобро ухмыльнувшись и дернув бровью, бруха поднял глаза на смертного и сказал:
- По сценарию я бы должен сейчас пролечить тебя за всякое дерьмо насчет предназначения и судьбы, жизни и смерти… х-ха… прости, парень, что лишил тебя театрального кайфа от момента. Не мое это.
Прежде чем итальянец успел что-то возразить, вслух удивиться или вообще хоть как-то отреагировать, Джек подобно рыси сорвался со своего места и, перелетев через стол, сшибая пустые бокалы, навалился на плечи Найнса. Они прокатились по полу очень быстро,  перевернувшись буквально пару раз. До этого момента Найнс Родригес считал себя крепким малым, но сейчас он ощутил, что Джек, на вид весящий поменьше его, придавливает к полу с силой десятерых. А дальше все – мелькание тускло освещающих чердак ламп, проносящиеся мимо ножки стола. И клыки. Страшные звериные клыки, нечеловеческая пасть, разверзшаяся на лице, которое только что было неотличимо от лица обычного барного выпивохи.

Утро третьего дня встретило Найнса не радужным ощущением голода и зудом в районе левого запястья – там в его вену была введена игла капельницы, заполненной темно-красной жидкостью. Глаза продрал с трудом, тело слушалось плохо, ощущалась непреодолимая слабость и боль в суставах. Джек сидел рядом со старой пыльной тахтой, на которой лежал Родригес и ковырялся в разобранном кальяне, видимо, починяя его.
- Лежи-лежи, я тебя поломал маленько для верности – чтоб не бегал-прыгал лишний раз. – спокойно сказал бруха, не отрываясь от своего занятия и даже не глядя на очнувшегося Найнса: - Не шурши – заживет, зуб даю. – тут он криво усмехнулся одним уголком рта, блеснув желтоватым клыком: - Никогда еще не умирал, наверное? Х-хе, прости-прощай, моя душа, но такова твоя  la vie. Ниче-ниче, тебе понравится. Мне вот понравилось в свое время… Добро пожаловать в наш кошмар, Найнс.
х Способности и артефакты

Мастер ближнего боя. Драться любит и умеет лучше всего на свете.
Неплохо водит автомобиль, умеет управляться с мотоциклом.
Более-менее разбирается в современных средствах коммуникаций.
Средний стрелок.
Сносный механик.
Помимо английского, знает испанский и португальский.

2. О вас
х Другие персонажи
Gideon Ravenor
Sebastian LaCroix (окончательная смерть)